+7 (812) 642 81 85

Муки совести

Муки совести
Как и боязнь разоблачения, угрызения совести могут быть различной интенсивности. Они могут быть весьма слабыми или же, наоборот, настолько сильными, что обман не удастся, потому что чувство вины спровоцирует утечку информации или даст какие-либо другие признаки обмана. Чрезмерное чувство вины приводит к мучительным переживани­ям, подрывающим у страдальца наиболее фундаментальное чувство, чув­ство собственного достоинства. Одно лишь желание избавиться от таких жестоких чувств может подтолкнуть к признанию вне зависимости от по­следующего наказания. Порой даже наказание может быть именно тем, что человеку кажется необходимым для освобождения от мучительного чув­ства вины. 
Принимая решение солгать впервые, люди часто и не предполагают, как сильно будут страдать потом от угрызений совести. Они могут не предугадать, как повлияет на них чувство благодарности жертвы за кажу­щуюся помощь. Или не предвидеть своих чувств при виде обвинения в их проступке кого-либо другого. Обычно подобные сцены и вызывают угры­зения совести, хотя для некоторых это всего лишь приправа, делающая по­хлебку лжи по-настоящему вкусной. 
Также тесно смыкается с виной и чувство стыда, но есть для него и одно ключевое качественное отличие. Для угрызений совести не нужна публика, в этом случае человек сам себе судья. Не так обстоит дело со стыдом. Для чувства стыда требуется неодобрение или осмеяние со сторо­ны других.
Отсутствие чувства вины или стыда считается признаком психопатии лишь в том случае, если распространяется на все или почти все области жизни. (Очевидно, на основании одного только газетного отчета такой ди­агноз не поставит никто.) 
Кроме того, особых угрызений совести не будет и в том случае, если обманщик не разделяет социальных ценностей своей жертвы. Люди чув­ствуют себя менее виноватыми перед тем, кто, по их мнению, живет не так, как следовало бы. Ловелас, скрывая свои измены от фригидной жены, может вовсе не чувствовать за собой никакой вины. А революционер или террорист редко испытывает угрызения совести, обманывая представите­лей государства. Также и шпион не будет мучиться совестью из-за того, что вводит в заблуждение свою жертву. 
Тем не менее есть бесспорные примеры лжецов-альтруистов: свя­щенник, скрывающий исповедь преступника, спасатели, не сказавшие ра­неному мальчику, что его родители погибли под обломками самолета. В этих случаях лжец не извлекает для себя никакой выгоды. А если лжец не видит в своей лжи никакой выгоды для себя, он, скорее всего, не будет ис­пытывать и угрызений совести. 
Когда ложь дозволена, даже эгоистичный обман может не вызывать угрызений совести. Игроков в покер не мучает совесть за то, что они бле­фуют. 
Домовладелец, который запрашивает за свой дом дороже, чем тот стоит в действительности, не будет чувствовать за собой никакой вины, если получит требуемую цену. Его ложь дозволена. Потому что участники ожидают друг от друга именно дезинформации, а не правды; в торгах и в покере нет лжи.
Угрызения совести наиболее вероятны в тех случаях, когда ложь не дозволена. И сильнее всего совесть мучает лжеца в тех случаях, когда была достигнута предварительная договоренность не лгать друг другу - жертва доверяется лжецу, не предполагая, что ее водят за нос. В таких оппортуни­стических обманах угрызения совести усиливаются, если жертва страдает по крайней мере настолько же, насколько выигрывает лжец.
Лжецы гораздо меньше испытывают угрызений совести, когда объек­ты их обмана безличны или незнакомы. 
Взаимозависимость угрызений совести и боязни разоблачения далеко не однозначна. Боязнь разоблачения бывает весьма сильной и при очень слабых угрызениях совести. Когда обман санкционирован, угрызения со­вести, как правило, невелики, однако санкционированность обмана обычно повышает ставки и, соответственно, боязнь разоблачения. 
С другой стороны, те же самые факторы, которые усиливают угрызе­ния совести, могут уменьшать боязнь разоблачения. Лжец может чувство­вать себя виноватым, вводя в заблуждение доверчивую жертву, но у него не будет особых оснований бояться, что его разоблачат, поскольку сама жертва даже не допускает мысли об этом. Конечно, можно и страдать от мучений совести и одновременно очень бояться быть пойманным или же почти не чувствовать ни того ни другого - все это зависит от конкретной 
ситуации, а также от личности лжеца и верификатора.
Резюмируя все вышеизложенное, можно сказать, что угрызения сове­сти усиливаются в тех случаях, когда:

  • жертву обманывают против ее воли;
  • обман очень эгоистичен; жертва не извлекает никакой выгоды из обма­на, а теряет столько же или даже больше, чем лжец приобретает;
  • обман не дозволен, и ситуация предполагает честность;
  • лжец давно не практиковался в обмане;
  • лжец и жертва придерживаются одних и тех же социальных ценностей;
  • лжец лично знаком с жертвой;
  • жертву трудно обвинить в негативных качествах или излишней довер­чивости;
  • у жертвы есть причина предполагать обман или, наоборот, лжец сам не хотел бы быть обманщиком.